Как Лев Толстой однажды речь на суде говорил... И что из этого вышло

picturehistory — 09.10.2023 Теги: Колокольцев

А вышло из этого кино под названием "История одного назначения" (2018 год).
Режиссёр фильма и она же сценарист - Авдотья Смирнова;
продюсер - она же: её муж Анатолий Чубайс денег дал на фильм.
А ещё и Абрамовичу выражается благодарность в финальных титрах:
половину денег на фильм он выделил. Той суммы, что дал муж-Чубайс, не хватило...
      
6 июня 1866 года в 65-м Московском пехотном полку, расквартированном неподалёку от Ясной Поляны,
полковой писарь Василий Шабунин при свидетелях ударил по лицу офицера, капитана Яцкевича.
Разбил в кровь нос и при этом кричал: - Меня в карцер? Поляцкая морда!

Капитан Яцкевич был поляк, а в карцер собирался отправить писаря за очередное пьянство:
писарь пил, да ещё и поговаривали, что на руку нечист.
За такое оскорбление старшего по чину по тогдашнему закону военно-полевой суд имел право приговорить солдата к смертной казни.
И писарь Шабунин был приговорён к расстрелу.







О деле Шабунина узнали в Ясной Поляне,
где Лев Николаевич и Софья Андреевна поселились после свадьбы в 1862 году.

   


Кадр из фильма:




Узнали от друга детства Софьи Андреевны - московского поручика Григория Колокольцева (мажор, генеральский сынок):




Колокольцев, придерживаясь либеральных взглядов, прибыл в полк, страстно желая новых порядков в полку.
Без муштры и рукоприкладства. (История одного назначения – это история его назначение в полк)

Софья Андреевна, узнав про дело Шабунина, сказала:
– Нужно выписать для Шабунина профессионального адвоката из Москвы.

А Лев Николаевич (ему 38 лет) взял да и вспомнил, что он в далёкой молодости
почти год учился на юридическом факультете Казанского университета.

Вот он тех времён:



Правда, карты, балы и кутежи тогда помешали ему успешно сдать хоть один бы экзамен,
так что через год он забрал документы и уехал из Казани в Ясную Поляну.


Сразу после свадьбы:



       Реальный Толстой   и   киношный:
   

Тем не менее Толстой вызвался быть адвокатом на суде и произнёс речь,
пытаясь всё свести к идиотизму и невменяемости Шабунина.
"..в момент совершения поступка пребывал в состоянии идиотизма, да ещё и добавилось душевное расстройство"
Речь Толстого есть в Сети, называется "Речь Толстого в защиту рядового Василия Шибунина",
кто захочет, может почитать.

Потому что в фильме звучит не эта речь Толстого,
а то, что написала (за Толстого, для Толстого) Авдотья Смирнова.

Словом, речь Толстого не помогла. Шабунина расстреляли.
История короткая, а фильм затянутый, почти 2 часа.


Создатели фильма, похоже, кроме этой короткой истории хотели впихнуть сюда всю свою сумму знаний о жизни Толстого.
Много времени в фильме отведено страданиям младшей сестры Софьи Андреевны Тани,
влюблённой в старшего брата Льва Николаевича - Сергея Николаевича Толстого.
В то время как у Сергея Николаевича – многолетняя связь с цыганкой Машей и куча детей от неё.

Причём в фильм втиснуты не только эпизоды из жизни Толстого и его окружения.
В нём есть заимствования из романов Толстого.
Например, помните в "Войне и мире" Наташа отравилась после неудавшегося бегства с Анатолем?
А потом, поправившись, худая-бледная-несчастная говорит Пьеру, мол, всё, жизнь её кончена,
никому не нужна, никто не посмотрит...
И толстый неуклюжий Пьер ей отвечает, мол, не нужно так говорить, ибо -
"да если бы я был не я, а умнейший и красивейший.. и был бы свободен.."
Словом, так завуалированно практически в любви ей объясняется.

А в фильме Татьяна тоже травится, узнав про жену-цыганку и детей у Сергея Николаевича.
И тоже говорит "никому не нужна..." - но говорит кому? - Колокольцеву.
И молодой подтянутый офицер Колокольцев мямлит ей в ответ -
да если бы я был не я... а умнейший..я бы не раздумывая...
Это уже вовсе какое-то пошлое передёргивание - эпизод из романа с Пьером и Наташей,
внесённый зачем-то в фильм о реальной жизни Толстого...

Кадр из фильма, Татьяна, Колокольцев, Соня:



Две сестры - Соня и Татьяна:



Кадр из фильма, Толстой занимается спортом:



Кадр из фильма:



Тут и лошади, и чёрные дорогостоящие поросята, которых Толстой решил разводить,
а кучер, к поросятам приставленный, их голодом заморил.
Заморил из идейных соображений, мол, называете братьями нашими меньшими?
Но братьев наших меньших не кормят помоями и не режут к празднику...




Тут и устройство яснополянской школы и - хуже нет неестественной детской игры - приторный эпизод в школе,
где раскованные крестьянские дети виснут на Толстом с криками – Граф, граф, ты чего не приходил учить нас?

Тут и пожар в бане, и голые девки скачут, спасаясь.
А всё потому, что либеральный поручик Колокольцев отпустил уставших от муштры солдат мыться,
а они начали пить-курить, да с девками шалить, вот пожар и устроили...



Авдотья Смирнова решила снять фильм, прочитав книгу Павла Басинского
"Святой против Льва. Иоанн Кронштадтский и Лев Толстой: история одной вражды" (2013 год).
В книге есть короткая глава "Спасти рядового Шабунина".
Есть там и речь Толстого.
Говорят, сам Толстой был этой речью недоволен и вообще нигде никогда не вспоминал этот эпизод,
пока один из его дотошных биографов не напомнил в 1908 году, через 40 лет...

Так что для фильма Авдотья Смирнова сама написала речь - за Толстого - и вложила эту речь в уста Толстого.
И рассказывала, что все её соавторы-сценаристы согласились: да, да, Толстой мог бы так сказать.



Хотя говорит он там, что называется, давя на жалость:
" - Вот он чихнул, он дышит, он живой. А мы сделаем так, что он будет не живой...
Мы придём домой, укроемся одеялом, перевернём подушку, чтобы было прохладнее...
А он ничего не сделает, потому что он будет – мёртвое тело..."

Словом, речь не профессионального защитника, а только бьющая на эмоции.



И, на мой взгляд, всё тут совсем не по-толстовски:
ведь это ещё были времена, когда Толстой и не думал проповедовать непротивление злу насилием.
Будь он сам на месте этого капитана? Когда его – кулаком по лицу?
И при этом он не может вызвать на дуэль, потому что ударивший - не дворянин...



Вот, например, что случилось с самим Толстым за 4 года до этого, ещё до свадьбы.
В 1862 году в Ясную Поляну прискакали три тройки с жандармами - обыск у Толстого.
Толстого не было тогда в Ясной Поляне. Он был в Самаре, лечился кумысом.
А в его яснополянской школе много было в то время учителей - из поднадзорных студентов,
которые читали и Герцена, и прочую крамольную литературу.
Прошёл слух тогда, что в имении у графа Толстого чуть ли не тайная типография, вот и искали.
Даже в пруду шарили. Два дня был обыск, всё в доме перерыли.

Из письма Толстого влиятельной тётке, фрейлине Александре Андреевне Толстой.
Вот она:


"Что они искали, до сих пор неизвестно.
Какой-то грязный полковник перечитал все мои письма и дневники,
которые я только перед своей смертью думал поручить тому другу, который будет мне тогда ближе всех;
перечитал две переписки, за тайну которых я отдал бы всё на свете,
и уехал, объявив, что он подозрительного ничего не нашёл.
Счастье моё, что меня тут не было, - я бы его убил".

И ещё раз повторит, в продолжении письма -
"Я часто говорю себе, какое огромное счастье, что меня не было,
ежели бы я был, то верно бы уже судился бы как убийца..."

То есть мог бы и убить. За то, что читали его личные письма. А тут – по лицу...
После таких его откровений киношная его речь на суде, написанная Авдотьей Смирновой, ухо режет.
Фото из свободных источников Сети; коллажи   мои

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив