Сан-Франциско. Шварценеггер. Землятрясение. Океан.

odin_moy_den — 27.09.2011 Теги: Шварценеггер

Я обнаружила это сообщество несколько месяцев назад, и с тех пор почти каждый день наслаждаюсь этим опасным хронофагом. Меня зовут Катя (местные жители произносят мое имя как «Качиа»), мне 28 лет, я переводчик и журналист. Живу в городе Сан-Франциско, Калифорния. Приглашаю вас провести со мной 21 сентября. Этот день будет посвящен океану, землетрясениям, океану, ботаническому саду, американскому образу жизни, Арнольду Шварценеггеру, океану, еде, Фолкнеру, океану и английскому языку. И океану. 29 фотографий.









1. Просыпаюсь около полудня. В Москве сейчас 11 вечера предыдущего дня. День приходит к нам на тринадцать часов позже. Я постоянно держу в уме два времени, пересчитываю одно в другое и обратно. Это шизофренирует. Таким же получился и этот рассказ, где текст противоречит фотографиям, а затем и вовсе вытесняет их.


У меня свободный график, поэтому я просыпаюсь, когда бог на душу положит (или черт дернет). Но всегда по будильнику. Без него я могу спать и четырнадцать, и шестнадцать часов, а потом весь день чувствую себя разбитой и ничего не успеваю. Плюсы дневного образа жизни: солнечный свет. Минусы дневного образа жизни: долгожданный солнечный свет мешает работать. Плюсы ночного образа жизни: в Москве в это время рабочий день. Минусы ночного образа жизни: закрыты все заведения, кроме единственного на весь город круглосуточного супермаркета, который столько раз меня выручал. Моя любимая кассирша тоже работает в ночную смену. Это немолодая китаянка, у нее пышная и всегда растрепанная прическа, острые скулы, темные круги под глазами и плохие зубы. Все вместе создает на редкость декадентский образ. Люблю за ней наблюдать. К сожалению, у меня нет ее фотографии.


2. Мой завтрак: кофе и сигарета.




3. Чтобы сделать кофе, беру усеченный конус с отверстиями внизу.




4. Ставлю его на чашку. Вкладываю в конус бумажный колпак. Кладу кофе и заливаю водой (а если она успела закипеть, выливаю такую воду и грею новую). У нас продаются и френч-прессы, и турки, и кофе-машины. Есть растворимый кофе, в конце концов. Но «мой» способ я не видела нигде, кроме Америки, поэтому до сих пор им пользуюсь. Наверно, от удивления.


Во время «завтрака» я проверяю почту, смотрю прогноз погоды, читаю новости (сначала российские, потом местные) и смотрю, не было ли землятрясений.




5. К сожалению, прогноз землетрясений пока находится в разработке. Я и не рассчитываю дожить до его появления. Зато за ними можно следить онлайн! Красный квадрат означает, что землятрясение случилось за прошедший час. Синий — вчера, желтый — на прошлой неделе. Иногда все пестрит красным:




6. Землетрясения у нас бывают почти каждый день. Но они мелкие — один, два, редко три балла. Один раз было 3.6. Это случилось около месяца назад, поздно вечером. Мы с мужем ужинали и смотрели «Школу злословия» на Youtube. Неожиданно сосед снизу несколько раз ударил в потолок бревном, обернутым в одеяло, с периодичностью в пару секунд между ударами. Чаще случаются более легкие удары, как если бы сосед подпрыгнул и постучался сапогом в потолок. Мы несколько секунд размышляли, что делать. Предметы не падали, «сосед» утих. Решили продолжить ужин. Мне не терпелось зайти на сайт землятрясений. Красный квадрат появился оперативно, и находился в океане, в нескольких километрах от нашего дома. Я заметила кнопку «Did you feel it?» («Вы его ощутили?»). За полчаса кнопку нажало около 150 человек. Третий столбец - почтовый индекс, четвертый - количество баллов (при удалении от эпицентра - меньше), пятый - число отметившихся, последний - не знаю.




7. Нажала и я. Мне сообщили, что мой голос учтен, а также спросили, в каком я районе и вижу ли разрушения. А также — что я чувствую по поводу этого. Варианты ответа: 1. ничего; 2. испуг; 3. ужас; 4. восхищение. Я выбрала последнее. За полчаса проголосовало более 150 человек.


Нажала и я. Мне сообщили, что мой голос учтен, а также спросили, в каком я районе и вижу ли разрушения. А также — что я чувствую по поводу этого. Варианты ответа: 1. ничего; 2. испуг; 3. ужас; 4. восхищение. Я выбрала последнее. За полчаса проголосовало более 150 человек.


Недавно мне попалась брошюра о том, как пустить корни в сейсмоопасной местности.




8. Помимо прочего, в ней развенчивались популярные мифы. Самый живучий заключается в том, что во время землетрясения нужно встать в проеме двери. Оказалось, это верно (и то отчасти) только для каменных и кирпичных зданий, так как камень менее гибкий и растяжимый, если можно так выразиться, чем дерево, из которого делаются дверные проемы. В книге советуют во время землятрясения забираться под стол, потому что наибольший вред причиняют падающие предметы и мебель. Когда Шварценеггер был губернатором, он вообще запретил строить из камня. Знакомые моих знакомых много лет назад жили с ним в одном многоквартирном доме и рассказывали, что молодой, еще не известный тогда Шварценеггер любил целыми днями демонстративно упражняться с гантелями на балконе, а также устраивал скандал, когда кто-то пытался припарковать рядом с домом свою машину.


В открытом окне дома напротив отражается небоскреб.




9. Чувствую голод. Готовить я умею, но не люблю. А есть тем более. Меня тревожит, что на еду уходит слишком много времени: составить список, купить, доставить, приготовить, съесть, разобраться с тарелками. Или: привести себя в порядок, пойти в кафе, ждать, ждать, съесть, ждать, добраться домой. Как можно получать удовольствие от неизбежного? Каждый день, каждый день, каждый факинг день. Я не очень довольна тем, что наше биологическое тело устроено столь неудачным образом. С уборкой или ремонтом дело обстоит куда проще — при наличии отвращения и денег можно передать это дело специалистам. А можно внушить себе, что грязь и пыль тренируют иммунитет. Я мечтаю об изобретении таблетки от голода, которая бы действовала как минимум неделю! Ем кусок сыра и дело с концом.




10. Несмотря на свое отношение к еде, за первые полгода в Америке я набрала 5 кг. Это, как я не сразу поняла, было связано с гигантскими порциями в ресторанах. При этом в дорогих ресторанах блюда крошечные, как везде в мире. А в обычных (их здесь тысячи на любой вкус) нужно заказывать одно блюдо на двоих. Или даже на троих. Еда в супермаркетах стоит примерно вдвое дороже, чем в Москве, в ресторане или кафе — втрое дешевле. Этот парадокс стоил мне долгих часов на велотренажере.


Справедливости ради нужно отметить, что «национальная американская еда» — гамбургеры, картошка фри — действительно адски калорийна. Гамбургеры бывают разные: банальные, изощренные, чудовищные, умопомрачительные.


Наша квартира не стоит особых упоминаний. Она обычная, небольшая, двухкомнатная, немного потрепанная и была выбрана ради обитаемой крыши.




11. Дома с крышей встречаются здесь нечасто. Но и не слишком редко — с нашей крыши видно два таких дома. На пальме появились черно-белые цветы зла:




12. С солнцем здесь строго. В девять оно всходит из-за китайского автосервиса, в два заходит за магазин канцтоваров. Однако в сентябре мне удалось уже четыре раза позагорать. Почему в сентябре, спросите вы, а не в августе или в июле? Это не опечатка, а факт — летом у нас не более +17 и туман. А осенью +25. Это никак не связано со зловещим глобальным потеплением (в которое я, кстати, не верю), здесь всегда так. Марк Твен однажды заявил, что самая холодная зима — это лето в Сан-Франциско. А мне нравится пугать местных жителей русскими зимами и тридцатиградусным морозом, когда «больно моргать и смерзаются волосы в носу».


Пора выходить во внешний мир. Сегодня у нас выходной и мы поедем на океан. А по дороге забежим в ботанический сад. Так как до захода солнца остались считанные часы, подойдет ближайший океан, в черте города. Наш путь будет лежать через улицу Judah, на которой через каждые сто метров встречается церковь или стоматологическая клиника. Рекламный щит гласит: Suffering is wrong! («Страдать — неправильно!»).


Калифорнийские растения - на фото ниже Araucaria Araucana. Далее - неизвестные.




13.


14.


15.


16. Японский пруд.




17.


18. Сегодня солнечно, и океан выглядит рекламным, бирюзовым, блестящим. В пасмурную погоду он мне нравится больше — серо-зеленый с пеной цвета слоновой кости. Из тумана материализуются люди, птицы, собаки, чтобы через несколько метров снова в нем раствориться. Наша седая всемогущая мать, сказал бы Джойс (со знанием дела!). Сегодня не так.




19.


20. Вода в океане холодная в любую погоду, круглый год, несмотря на то что Сан-Франциско находится на широте Сицилии или Ашхабада. Дистанция, которую океан установил между собой и человеком, мне кажется разумной, единственно верной. Но серферам на нее наплевать — они катаются в теплоизолирующих костюмах. Некоторые застывают на одном месте, как Хароны. В руках весло. Для меня все здесь пронизано мистикой, даже девушки из русского района, которые выбрали для загара самое грязное и людное место и расстелили посреди опилок и окурков свои полотенца в мелкий цветочек.




21.


22. Рейтинги падают, внешний долг растет, к власти могут прийти республиканцы. Но пока океан не иссохнет, я бы хотела быть рядом с ним. Не думала, что стану жертвой такого простейшего, голого бихевиоризма. Когда вижу его, пусть даже мельком, между домами, — все упорядочивается, приобретает смысл.




23. Иду по холодной воде и вспоминаю свою бабушку. В начале девяностых у нее обнаружили рак, мои родители совмещали работы и подработки с получением второго высшего образования, и регулярно привозили ей немыслимые деликатесы. Я ходила в школу, приносила двойки по математике. Пару раз бабушка сказала, что хотела бы в последний раз погулять в лесу, подышать лесом, постоять на земле. Всего на часок. Последний раз я была в лесу много лет назад, заметила бабушка, и с тех пор как-то не довелось. Эти слова затерялись в рецептах, духоте больничных палат, стонах соседок, их расстегнутых халатах, поджатых губах медсестер, фразах «скорей бы уже», «сколько можно», «сегодня мне уже лучше». Совсем недавно я вдруг поняла, что несостоявшаяся поездка в лес была действительно очень важной.




24. Сан-Франциско — тесный квадрат со сторонами всего 11 километров, с трех сторон окруженный водой. Когда идет дождь, я чувствую, что наш полуостров отрывается и плывет, как у Сарамаго. В географическом центре города находятся холмы Twin Peaks, они задерживают туман и холодный ветер, поэтому в районах Mission и Noe Valley, которые несправедливо забыты путеводителями, всегда тепло и солнечно. Mission — мексиканский район, низкая стоимость аренды привлекла сюда сотни художников и музыкантов. Десятки пустующих складов превратились в художественные галереи. Помойки и подворотни покрылись мюралами (мюрал — это НЕ граффити). Уроки рисования, музыки, танцев здесь стоят копейки, как и все остальное. Вот некоторые граффити:




25.


26. Одна моя знакомая, выпускница престижной бизнес-школы, три вечера в неделю работает в Mission барменом. Денег и времени ей хватает на режиссерские курсы, уроки игры на виолончели и саксофоне, волонтерство в музее и на кинофестивалях. Другая знакомая в будни позирует на уроках рисования, а в выходные продает на рынке органические ягоды. Некоторые сетуют: «В натурщики идут не от хорошей жизни!». Не могу с этим согласиться. Я забросила рисование почти год назад, но не могу забыть Сару — с выдающимся еврейским носом, рыхлыми бедрами, огромными ступнями, потерявшей форму грудью. У нас было много натурщиков: йоги, пары, свирепые старухи, азиатки с телами двенадцатилетних детей. Но только ради Сары люди отменяли свидания, деловые ужины, поездки в горы, прогулки с ребенком. Мы сидели друг у друга на головах. Одни говорили: «Она профессионал! Знает, что нужно художникам». Другие дружили с ней. Третьи с ней спали. Она позировала в боксерских перчатках, в вульгарных оборках, вверх ногами, с собранием сочинений Стейнбека. Я никогда не видела такого отношения к собственному телу, Сара как будто каждый раз заново видела, открывала, исследовала его, и эти странные руки, ноги, живот вызывали у нее удивление, умиление, нежность, жалость.




27. Солнце зашло.
«Time to leave, huh?» (Ну что, пора уходить?) — обращается к нам румяная американка в возрасте. Ее простая собака гоняет чаек, носится в брызгах. Я бы подумала, что она перепутала нас со своими знакомыми, если бы горький опыт не научил меня, что здесь так принято — запросто заводить разговор с незнакомым человеком. Если в России для этого должен быть повод, пусть даже ничтожный, и, как правило, это вопрос (который час, как пройти, во сколько откроется и проч.), здесь чувствуешь, как будто разговор никогда не кончался, как если бы он только вчера оборвался на полуслове, и не важно, что не с ней, а с кем-то другим. «Я люблю поговорить, — продолжает она. — В этом смысле я вся в отца. Он любил заговаривать на улицах. В конце концов, что-то по-настоящему новое мы можем узнать только от людей. А мама его стеснялась. Сестра моя пошла в нее. Ну а я — в отца. Я была в Советском Союзе — очень давно, еще школьницей. Люди у вас чудесные — кроме коммунистов, конечно. Больше всего меня поразил запрет на торговлю. Для меня это было так странно, ведь американская культура вся построена на коммерции. Школьницей я зарабатывала карманные деньги, продавая лимонад, ну а сейчас преподаю (смеется). Я была и в Сибири, меня там угощали (неразборчиво). А еще я была в «органах». Как это случилось? Мы разговорились на улице с молодыми людьми, было так интересно, мы захотели подарить им пластинки. А потом к нам подошли мужчины и куда-то повели. Потом отпустили. Что стало с теми ребятами? К сожалению, не знаю».




28. Становится холодно. Поворачиваем домой.




29. Моя прелесть.




Читаю ее на английском, а через несколько дней (не раньше) заглядываю в русский перевод. Местами он кажется складным, местами режет слух. Как можно перевести на русский афро-американскую речь, где по-своему искажено каждое (каждое!) слово? Для этого нужно изобретать отдельный язык. Переводчик ограничился просторечиями.


Фолкнер сделал то, чего почти двадцать лет не удавалось никому другому. С его помощью я перестала воспринимать английский язык как досадное препятствие и увидела в нем единое целое со своей логикой, ритмом, музыкой, красотой.


Мой день подходит к концу. Жаль, что не удалось объять необъятного и рассказать о местных музеях, знаменитых горках, калифорнийском сленге, городских сумасшедших, самом скучном месте Сан-Франциско — набережной Fishermans' Wharf, и любимом месте самоубийц — мосте Golden Gate. Надеюсь, я не сожрала слишком много вашего времени, а если это произошло, то сделала это не зря.

PS. Терпеливый модератор, спасибо вам!))

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• По теме
• Архив