Сериал "Ленингрэд"

movie_rippers — 08.01.2019 Теги: Лавров Верник Ефремов

«Ленингрэд» я называю сие творение? Тут нужно рассказать, что в начале
90-х у нас в стране постоянно проводились какие-то музыкальные конкурсы,
в которых участвовали всякие звезды, не шибко у себя на родине
известные. Где их брали наши продюсеры, до сих пор не знаю, но мое
воображение поразила негра, певшая песню о том, как в 1932 году некто
пытался бежать от сталинского правительства и оставалась только одна
надежда: “Night Train To Leningrad”. Слово «Leningrad» пелось с
соответствующим акцентом. Скажу сразу -  косяков столько, что в один
присест сериал обозреть физически трудно
Но, приступим.

Первая серия

Есть подозрение, что беженцы, бредущие под дождем по четвертому километру
Петергофского шоссе, могут сильно удивиться. Навстречу им по грязи едут
машины с вооруженными гражданскими лицами. Стоящие на подножках
милиционеры орут благим матом:
— Дайте дорогу военному транспорту!!! Пропустите ополченцев на фронт!!!

При этом, ни одного военного нет. Зато нам демонстрируют фольксштурм,
оставшийся от съемок «Бункера», вооруженный даже охотничьими ружьями.

Орущим милиционерам и невдомек, что ополченческие формирования давно уже
преобразованы в стрелковые дивизии и те, кого не отправили домой после
боев в июле на лужском рубеже, являются полноценными красноармейцами,
обмундированными и вооруженными как положено. Колонна останавливается.
Милиционерка кричит, что до фронта отсюда меньше километра, так дойдем.
Ополченцы, подгоняемые ментами, бегут через редкий и тихий соснячок и
натыкаются на мелкие окопы, в которых рвутся снаряды. Пушка «ЗИС-3», как
следует замаскирована, а красноармейцы в свежепокрашенных касках
куда-то стреляют и помирают страшной смертью.
Посреди всего этого безобразия сидит Лифанов и жрет из котелка.

— Вы лейтенант такой-то? говорит милиционерка.— Я приказ принесла у вас связь не работает.
— А что,— интересуется Лифанов,— мужиков не осталось, что девчонок
присылают? Я бы на его месте спросил:  «Товарищ
сержант рабоче-крестьянской милиции, а какого... вы делаете в моем
окопе?» Да не так просто спросил бы, а с пистолетом, направленным в ее
сторону. Все потому, что присутствие сотрудника РКМ в расположении, а не
в отделении милиции, да еще когда связь нарушена, не может не навести
на некоторые мысли. Но юного, неопытного лейтенанта не наводит.
— Милиционерка продолжает жечь: — «Посыльного из штаба убило»
Тут бы задуматься Ливанову, что за посыльный, из какого штаба... Но он не
таков. Берет у сержантши бумажку и не читая запихивает ее в карман.
-Не хотите ознакомиться?
-Да, одно и то же, держаться до последнего!
-За отступление — трибунал и расстрел (такое впечатление, что Ливанова интересует что-то кроме харча)
-ЛУчше бы подкрепление прислали,— говорит лейтенант. В это время в окоп входят фольксштурмовцы.
Милиционерка: — принимай роту!
Ливанов: -" запихни их себе, мне солдаты нужны, а не профессора со студентами"
«Ты чо, не понял?» -  говорит милиционерка и наставляет на лейтенанта «наган» с пустым барабаном.

Тот все понимает и уходит воевать.

Милиционерка по луже на корточках подползает к перепуганным фольксштурмистам и начинает орать им:
— Товарищи ополченцы! У кого нет оружия. посмотрите у мертвых. Кому не достанется, добудете в бою!!!
Ливанов, в это время, удосуживается выглянуть из окопа. Он видит немецкую хьюмэн вэйв.

Ливанов, вместо того, чтобы организовать расстрел этой красоты, поднимает всех в
атаку, менты выпихивают несчастный фольксштурм из окопов. Цветкова
визжит «за Родину, за Сталина», пытается наступать, но товарищи
удерживают ее. В рукопашной красноармейцы вовсе не пользуются штыками,
ибо оных на их винтовках просто нет. Точнее, штыком орудует только один
боец. Ливанов, сверкающий своей каской, дерется пистолетом. Он радуется.
немцы бегут, но тут на горизонте появляются танки.

Ливанов задумывается...

Он делает с «сердюковкой» то, что обычно делают с немецкой «колотушкой, то
есть, за что-то дергает, хотя нужно повернуть рукоятку и бежт к танку.
Получает очередь в грудь, но «из последних сил» бросает и добивается результата.

А в Германии, где уже наступила снежная зима, Гитлер
выговаривает фон Леебу за то, что тот не взял Ленинград ни в июле, ни в
августе. «Я», -  говорит Гитлер, вырывая указку у фельдмаршала,
«перебрасываю ваши танковые дивизии на Москву». «- Но это же мои
дивизии», лепечет фон Лееб. Фельдмаршал выглядит затейливо. Вместо
генеральских петлиц-»петухов" у него артиллерийские офицерские
«катушки». Нужно заметить, что фон Лееб был шефом полка и «катушки»
носил. Но только при параде, в отличие от фон Рундштедта.

Кстати, меня всегда умиляет в современных фильмах привычка развешивать карты на стены.

Тут в зал входет какой-то лысый перец в штатском. Гитлер говорит: —
«Сегодня утром я назначил Винкельмайера заместителем интенданта армии.
До этого он был директором мюнхенского пищевого института». Винкельмайер
рассказывает, что если человека не кормить, то он умрет от голода.— «По
последним данным, продолжает он, дневной рацион ленинградца — не более
300 граммов хлеба в день». Мы с вами сразу делаем вывод: действие
происходит в период времени с 13 по 20 ноября. Именно в это время по
самой богатой — рабочей карточке выдавали 300 гр. В сентябре, когда на
самом деле немцы остановились под Ленинградом, 300 гр. получали дети и
иждивенцы. а рабочие 600–500. Кроме того, тогда еще выдавались другие
продукты. Фройляйн ввозит на тележке кусочек хлеба и профессор его
показательно разрезает и сообщает, что к январю 1942 года от голода
умрет 2 миллиона человек, то есть две трети жителей Ленинграда.— «и мы
займем город, не пролив ни капли крови немецких солдат», подытоживает Гитлер.

На советской стороне снега нет. Там еще середина
сентября. Милиционерка лезет на мачту ЛЭП, каковые начали строить в 50-е
годы. Зачем эта мачта нужна — непонятно. провода к ней не подведены.
Цветкова смотрит в бинокль и видит, что французы уходят из Москвы немцы окапываются.
Москва. Здание Центрального телеграфа. Окна не заклеены.
Внутри куча иностранных журналистов, которые передают в редакции по
телефону один текст о том, что Ленинград окружен, связь с остальной
страной только по Ладожскому озеру и по воздуху, что в октябре (уже
октябрь) на озере начались штормы и что из-за бомбежек до Ленинграда
доходит только одна баржа из 20. Парралельно нам показывают немецкие
истребители, которые бомбят воду.

Иногда бомбы попадают в баржи, которые люди веревками тянут к берегу.
Вероятно, люди не в курсе, что на Ладоге есть какие-никакие грузовые
причалы. Интересно, что по Ладоге уже идет импортный груз.
Панорама Ленинграда. Голос Кирилла Лаврова читает сводку Совинформбюро. Повсюду
лежит снег. Зенитчики у Смольного, которыми командует престарелый
Никоненко, завидев ЗИС послевоенного выпуска, покидают свой пост, чтобы
поприветствовать начальство.
В кабинете у Жданова Павлов рассказывает
о том, что при норме 400 грамм для рабочих и 200 грамм для остальных
(Гитлеру-то впарили, что 300 максимум), продуктов хватит еще на девять
дней. Жданов, отталкивает Редникову, которая пытается подать ему чай и
приказывает норму не снижать.
Павлов и Ильин – старший майор НКВД
выходят от Жданова. Вокруг сплошные чекисты. Наверное, Большой дом
разбомбили, они в Смольный и переехали. Павлов бурчит на предмет, что
завтра судоходство вот-вот встанет и что тогда делать. Проходящий мимо
Пашутин говорит, что нехрена поддаваться панике. Лед встанет, дорогу проложим.
Ильин: — Ему хорошо говорить. Цековские пайки из Москвы самолетом возят.
Павлов: — Угомонись, что, не знаешь, зачем его из Москвы прислали?
Ильин: — Смотреть, чтобы вели себя хорошо.
Павлов: — И смотреть, и слушать, и наверх докладывать.
Ильин: — Я думал, война таких отменила.
Проходная Кировского завода. К нему подъезжает зеленый автобус. Из него вылазят
пять ментов. Командует Ефремов. Среди ментов та самая милиционерка Цветкова.

Обратите внимание, что ни у кого нет обязательнейших противогазов. Вообще ни у кого в фильме.
Ефремов командует навести полнейший порядок, чтобы никаких очередей, нытиков и
паникеров. И самим не попадаться на глаза иностранцам. Понятное дело,
что кроме этих ментов никакой охраны на одном из самых режимных
предприятий СССР, нет и быть не может. Нету и никаких признаков того,
что завод обстреливает прямой наводкой немецкая артиллерия и что рядом
идет вполне себе бой.
По коридору Смольного идет Павлов. За ним
семенит Константин в бухгалтерских нарукавниках и как бухгалтер Штерн
Оскару Шиндлеру перечисляет чего в Ленинграде мало осталось. Тут они
видят, как две подавальщицы, одна из которых Редникова, заносят в некий
кабинет чай и вазочки с крекерами и конфетами.

А в зале Ильин лезет в ПРАВИЛЬНУЮ пачку «Беломора».

Там идет брифинг для советских и иностранных журналистов. Его проводит
некто с лицом несвежего Абдулова и тремя ромбами в чекистских петлицах.
Не иначе, это сам комиссар госбезопасности 3-го ранга, начальник УНКВД
ЛО, товарищ Кубаткин. Отрадно, что именно он занимается таким нужным
делом, оторвавшись от подготовки объектов города к уничтожению.. Только
не ясно, почему это происходит в Смольном. На самом деле, это какой-то
комиссар из Москвы. Нет нужд говорить о том, что кроме НКВД в СССР было
достаточно учреждений, которые работали с иностранными журналистами. И
ни один идиот не привез бы в город, который в любой момент может быть
сдан. Впрочем, до 1943 ни одного иностранного журналиста в Ленинграде и
не было. Думается, что функции Кубаткина в фильме выполняет Ильин.

Абдулову приходит в голову замечательная мысль: разделить журналистов на шесть
групп, чтобы, ни дай Бог, всех разом не поубивало. Вообще-то большую
глупость придумать трудно. В реальной жизни журналистов как раз
стараются держать плотной кучей и не распылять по разным объектам.
Проверено в Белоруссии, в 2004, на себе. Берн приглашает Сорвину ехать с
ним, но она вежливо отказывается. Абдулов напоминает, что самолет
улетает в 6:30 и прощается со всеми.
Автобус с иностранцами
подъезжает к воротам Кировского (на котором выпускались танки КВ). Из
них выезжает антикварный броневик, вероятно, тот самый, с которого говорил Ильич.

Броневика ожидают какие-то летчики.
— «На этом заводе», говорит Сидихин, «ремонтируют военную технику. Прямо из
цеха – опять на фронт». Летчики в это время радостно рукопожимаются с рабочими.

Корреспондентам дают 10 минут и они начинают яростно
фотографировать утильсырье на колесах. Надо понимать, что на территорию
завода их никто пускать не собирается. Менты в это время с отвращением
смотрят на процедуру.
Цветкова: — Ради одной такой шавки иностранной целую комедию устроили. А людям теперь, черт знает куда, за хлебом переться.
Вероятно, милиционерка не знает, что жителей Московского района из кварталов,
находившихся близко от Кировского, уже переселили в другие районы
города. в силу того, что жить там было немножко опасно. Соответственно,
переться за хлебом к заводской проходной нет никакой необходимости. На
самом же заводе рабочие переведены на котловое довольствие и питаются в столовых.
Менты вдруг замечают группу штатских и с дикими воплями,
стараясь не привлекать к себе лишнего внимания, начинают гонять их.
Сорвина идет в сторону крика и видит спрятавшуюся Цветкову. Дамы смотрят
друг на друга, но тут Сорвину окликает Сидихин. Он зовет ее ехать на
фронт. Непонятно, зачем куда-то ехать, если можно просто пройти через територию завода?
Фон Лееб, в это время, завозит на открытом кабриолете на аэродром своего племянничка и велит ему думать о Рыцарском кресте.

Заострим внимание на фуражечке генерал-фельдмаршала. Она старая и захватанная
как чалма Остапа Бендера. Канты на ней либо желтые, кавалерийские, либо
лимонные, связи, либо просто это бывший белый пехотный цвет. Но как
такая фуражка может быть совмещена с красным артиллерийским цветом на
петлицах. И главное: отчего кокарды на фуражке серебристые, как у штаб-и
оберофицеров? Фельдмаршалам и генералам полагалось золотистое.
Племянник:
— Дядя, это правда, что фюрер разослал секретную директиву о том, что мы
не будем брать Ленинград, а сотрем его с лица Земли?
Лееб: — Да, потому, что русские слишком упорны.
Племянник: — Я думал, это русские – варвары.
Итого, имеем сомневающегося немца.

Петергофское шоссе. Все в снегу. Пара разбитых немецких мотоциклов, PzKpfw 38(t) из
Кубинки (других в России просто нет). Чекист рассказывает, что тут был
бой, прорвались немецкие разведчики, но их отбросили. Корреспондентам
разрешают фотографировать. Они направляются к технике. Интересно, что
нет никаких следов людей, которые этих самых разведчиков могли
остановить. Наверняка, рядом должны быть какие-то позиции, но их не
видно. Возможно, немцев остановили тепловые лучи просоветски настроенных марсиан

В это время в Ленинграде Кирилл Лавров объявляет
воздушную тревогу и ставит метроном на быстрый ход. А вот это, товарищи,
уже полный бред. Дело в том, что служба оповещения МПВО просто
включалась в передачи Ленинградского радиокомитета и сама все объявляла,
точно также как ГОЧС. Ибо, пока позвонишь, пока диктору скажут... А тут
поставил пластинку, да щелкнул тумблером. Впрочем, в Москве у СО МПВО
был диктор Александр Укорычев. Метроном шел медленно во время обстрела,
быстро, во время бомбардировки. Делалось это для того, чтобы граждане,
не слышавшие сигнала, смогли сориентироваться и направиться в убежище.
Работники радио комитета тоже шли прятаться. После отбоя воздушной
тревоги, штаб МПВО сразу отключался, и на город шла или передача, или
какое-то время была тишина. Главный диктор ленинградского Радиокомитета
был, как бы это мягче сказать, помладше Лаврова. Звали его Михаил
Меламед. Словами «Говорит Ленинград» начинались только передачи для Москвы.

Итак, тревога объявлена и менты бросаются загонять
граждан в убежище. Еще один момент: я так и не понял, что это за
милиционеры. Командует ими Ефремов. В петлицах две шпалы, значит это –
майор (они называют его капитаном). Звание майора соответствует
должности начальника райотдела РКМ, но тут мы видим постоянно какое-то
зачуханное отделение. Надеюсь, по ходу действия этот вопрос мы проясним.

Возвращаемся к нашим журналистам. Фотокор Верник находит немецкую каску, по виду
образца 1942 года. Радуется сувениру, собирается повесить в кабинете на стене.

Танк при ближайшем рассмотрении оказывается принадлежащим 20-й танковой
дивизии, которая в составе ГА «Север» не воевала. Знакомые из Кубинки
пояснили, что ради киношников никто бы его перекрашивать не стал.
Впрочем, режиссер данным вопросом и не интересовался.

Сидихин спрашивает Сорвину, не боязно ли ей смотреть на трупы. Оказывается, нет.
Она-де работала в криминальной хронике. Верник, в это время, что-то
чует. С нежной улыбкой он подбегает к трупу офицера, сидящего в коляске
мотоцикла и снимает с его пояса флягу. Трясет. Там что-то есть. Город
уже бомбят истребители.

Они, конечно, могли нести пару бомб, но все-таки города немцы предпочитали
бомбить с помощью бомбардировщиков. Судя по взрывам, ленинградцы хранят в
квартирах взрывчатку, а на улицах стоят бочки с бензином.

Меня крайне удивляет мания создателей фильма повсюду расставлять противотанковые ежи и надолбы, особенно на городских улицах.
Возвращаемся к журналистам. По всей вероятности, немецкие истребители сбросили на
Ленинград не все бомбы, и тут им попалась жирная цель. Сопровождающий
чекист кричит шедевральное:
— Все в автобус, быстро! Успеем в убежище!!!
Видимо он не знает, что в подобной ситуации нужно бежать не в автобус, а
подальше от него. Сорвина просит Верника поторопиться, но он нарыл на
трупе фашистскую шоколадку и намерен продолжать свои изыскания.
Вообще-то странно, как убитых немцев не обшмонали сразу после удачного боя. В
начале октября голода еще не было, но досыта не питались ни ленинградцы,
ни бойцы. Вряд ли Вернику что-нибудь досталось бы. Бомба попадает в
автобус. Оказывается, в нем тоже было несколько бочек с бензином.
Сорвина бегает в панике туда-сюда, теряет сумку. Она бросается к Вернику, но
рядом с ним тоже разрывается бомба. В конечном счете Сорвина куда-то там сигает.
В кабинет фон Лееба заходит Винкельмайер. Он уже в униформе.
Кажется, нечто чиновное (погоны соответствуют званию полковника) и
приветствует его.
Винкельмайер отвечает небрежным нацистским приветствием.
«- Фюрер озабочен ситуацией с Ленинградом, генерал»,— говорит Винкельмайер, «- и поэтому я здесь».
Фон Лееб, который, кстати, не генерал, а генерал-фельдмаршал, начинает
грузить полковника цифрами, сколько чего завезено в Ленинград, но
Винкельмайеру это неинтересно. Лееб хвалится, что цифры точные, ибо его
агент работает прямо в Смольном!
«- Они хотят сделать дорогу по льду,» — восклицает Лееб, «- но лед появится только через три недели».
Так и записываем: лед на Ладоге появляется в 20-х числах октября, а решение
строить ледовую трассу принимается за месяц до того, как это было
сделано в реальности.
«- По воде доставлять продовольствие уже
поздно, а по льду – слишком рано и это означает, что через три недели
Ленинграда не станет», подытожил фон Лееб. И немедленно выпил. Потом он
просит посмотреть на потолок с красивой лепниной и зачем-то говорит, что
это тоже русские.
После бомбежки. Толстая тетка домовитого вида вырезает куски из раненной лошади.

— Что вы делаете? Она же живая! – орет милиционерка."- Ей все одно помирать", сообщает тетка, продолжая свое занятие.
Милиционерка стреляет в лошадь и уходит.
Военный аэродром. Все ждут журналистов. Летчики обихаживают покрытый густым
инеем самолет и обсуждают, успеют журналисты или нет.
 «- Должны успеть, выбора у них нет,» — говорит один из технарей. «Иначе  другого транспортника можно ждать сколько угодно».
На самом деле, Особая московская авиагруппа ГВФ летала в Ленинград и из
него постоянно. До декабря 1942 года из города по воздуху было вывезено
примерно 30 тысяч человек.
Старший майор, который Ильин,
дозванивается до наших милиционеров. Оказывается, Ефремов руководит
отделением милиции Кировского завода!!! Очень живо себе такое
представляю. Подобные отделения появились не ранее 1947 года. Ментов
отправляют искать пропавших журналистов. Вообще-то в такой ситуации на
уши встают не только несколько жалких ментов. А дело, между тем, реально
пахнет керосином.
Ефремов оставляет Цветкову за дежурного (!!!).
Говорит ей, что если будут звонить из Смольного (Вы представляете, из
Смольного звонят в отделение милиции!!!), «-скажешь, что уехали искать
пропавших журналистов».
Ночь. Сорвина приходит в себя. Вокруг трупы.
Все еще жарко горит автобус. Не иначе, добрая фея пришла и подлила
бензинчику. Сорвина выходит на дорогу и чуть не попадает под колеса
ЗИСа, который едет в Ленинград, но почему-то с немецкой стороны.
На аэродроме самолет начинает крутить винтами, а командир экипажа по
громкой трансляции объявляет о посадке пассажиров просит пройти
журналистов на борт. Его просьба дублируется переводом на английский.
Сорвина в кузова говорит: «Drink!», что наталкивает теток на мысль, что она –
нерусская. Автобус с ментами, очевидно не встретив ЗИС, подъезжает к
месту бомбежки. Там в это время прочухивается Сидихин.
Слегка потрясенную Сорвину сдают на руки Цветковой. Тетки услышали чужую речь и
заподозрили неладное. Как они проехали через три заградительные линии,
остается загадкой.
Милиционерка сообщает Сорвине, что ее все ищут.
Кирилл Лавров объявляет воздушную тревогу. Цветкова с Сорвиной едут на
мотоцикле. Вокруг все полыхает. Взрываются килограммовые бомбочки.
Противотанковые ежи, напиханные буквально на каждом шагу, мешают ехать. В
домах рвутся бочки с бензином. На улице ночь, но в некоторых местах,
несмотря на комендантский час, живописно разбросаны трупы куда-то
спешивших ленинградцев.
На аэродром менты доставляют раненого
Сидихина, Сортинину сумку. Чекисты торопят всех улетать. Особенно
нервничает Абдулов. Берн ему не верит, но Ефремов орет, что там сплошные
куски мяса. Потом уверяет в том же Ильина. Цветкова пытается завезти на
аэродром Сорвину, но та вырубается. А в это время самолет, таинственным
образом превратившийся в Ли-2 выруливает на полосу, отмеченную огнями.

Не иначе, аэродром партизанский. Вероятно, все электричество ушло на
питание беспорядочно светящих зенитных прожекторов. Самолет улетает.
Берег Ладожского озера. На него въезжает колонна важных легковых машин.
Из машины выходит сам Жданов, которого сопровождают Павлов, ильин и другие
официальные лица. Некий Толкунов в белом тулупе начинает сходу грузить
Андрея Александровича разными цифрами и данными о замерзании льда. – «У
нас что?» – спрашивает Жданов. –" У нас плохо," — отвечает Толкунов. Он
зовет Тойво, смотрителя маяка на острове Сухо, на котором, на самом
деле, никакого смотрителя не было. Подходит Банионис и докладывает
Жданову что хорошего льда ждать три недели. Далее действие переносится в
домик смотрителя. Очевидно, компания, за исключением Жданова,
перебралась на Сухо. Толкунов жалуется, что он инженер и построит все,
что скажут, даже на льду. Но где образуется этот лед – непонятно. – «Это
же Ладога. Она как море. Тут у берега 70 метров, а отплывешь дальше –
там вообще 250. Там вообще ни хрена не замерзает!!!»
Тут Тойво приносит уху и сообщает, что где мелко – уже замерзло, но где именно, он
не знает. За то есть такой Василий Краузе. Он всю Ладогу исходил и
знает, где коса. Но вот беда – исчез из Ленинграда, но в театре, где
поют, есть женщина, которая этого Краузе знает. Банионис просит передать
такому хорошему человеку рыбу.
Утро. Цветкова подъезжает к милиции.
Там ее сотрудники привычно загружают в машину пополнение для фронта.
Надо полагать, военкоматы уже эвакуировались.
Ефремов чистит сапоги и
начинает ругать Цветкову за то, что она оставила свой пост.
Милиционерка отвечает, что все, наоборот, круто и ей полагается
благодарность! И почти что шепчет на ушко, что англичанка найдена.
Ефремов затаскивает Цветкову в кабинет и сообщает, что лично доложил
начальству – англичанка мертва. Потом начинает орать, читала ли Цветкова
инструкцию по шпионажу и почему не арестовала англичанку, раз уж та еще
и без документов, а узнав, что та «сбежала», арестовывает саму милиционерку.
Ночь. Лавров сообщает, что после ожесточенных боев
оставлен Мариуполь. Это 8–9 октября. Снега в Ленинграде в реальности еще
нет. Он выпадет в ночь на 15 октября. Судя по расчетам немцев и наших,
лед на Ладоге должен установиться к 21 октября.
В театре музкомедии Гафт репетирует с коллективом «Давным Давно». Ильин смотрит на поющую приму и бормочет: — Какая фемина…
Ефремов заходит в холодняк и спрашивает Цветкову, кто ее видел на аэродроме.
Цветкова отвечает, что никто. Оба выходят. У отделения Стычкин
рассказывает, что делать, дабы «зажигалки», которые сбрасывают фрицы на
Ленинград, не взрывались.

1. Я не понимаю, что за предмет держит в руках Стычкин. Это не зажигательная бомба.

«Зажигалка» выглядит вот так. Для масштабирования я на нее положил двухрублевую монету.

Сбрасывали «зажигалки» вот в таких контейнерах. Сразу помногу.

2. Я готов немного заплатить тому, кто покажет мне как взрывается «зажигалка».
3. Отчего просвещением граждан, да еще и во время комендантского часа занимается сотрудник РКМ, а не домоуправления или МПВО?

Подробности беседы Цветковой и Ефремова об участи англичанки я описывать не буду.
Вот только Цветкова все время называет майора капитаном. Они решают
считать англичанку помершей. Попутно Ефремов рассказывает, что Зинка его
уже совсем плоха, потому как пайку свою дочке все время отщипывала.
Цветкова возвращается в отделение за оружием и видит, что в дверце сейфа начальника торчит ключ.
А Ильин, тем временем, соблазняет певичку банионисовой рыбой и проникает к
ней в гости. Певичка жжет керосинку и не соблюдает светомаскировку.
Впрочем, прямо около ее дома все равно горит маленький, декоративный пожарчик…
 «Вообще-то»,— говорит Ильин, «- эту рыбу меня попросили
передать одному вашему хорошему знакомому, Василь Иванычу Краузе».
Певичка дает понять, что она недовольна.
Занавес. Конец первой серии.
P. S. Изучив
субтитры определил, что военных и исторических консультантов у сериала
нет. В общем, ни один приличный человек об это посмешище не замарался.

Г.Пернавский

Г. Пернавский. «Ленингрэд», серия четвертая
Г. Пернавский. «Ленингрэд», серия третья
Г. Пернавский. «Ленингрэд», серия вторая

Сохранено

</>

Сериал "Ленингрэд"

Мне в руки попал лицензионный диск с данным опусом. Почему именно «Ленингрэд» я называю сие творение? Тут нужно рассказать, что в начале 90-х у нас в стране постоянно проводились какие-то музыкальные конкурсы, в которых участвовали всякие звезды, не шибко у себя на родине известные. ...

Читать полностью

Источник

Оставить комментарий

Популярные посты:

cassius

Спортивный образ жизни: как регулярные тренировки трансформируют тело и разум на пути к здоровью

travnikovug

ДВА МИРА. ДВЕ ФОТОГРАФИИ. ТРИ ИСТОРИИ.

matsam

Утреннее

val000

Приличные анекдоты. Чёрный юмор. 2.

nz141

С фруктами

taxfree

Октябрь, сравнение ЖКХ, дом в Вильнюсе, квартира в Питере

taxfree

«Ситуация находится под контролем». Что известно о волнениях в Коркино, где

fenster99

Фонарь морозной пылью весь окутан, и всюду снег да редкий скрип шагов... (с)

afirsov

Красоты в ленту - "вИсокое искусство боксарта"

• Ранее
• По теме
• Архив