Служебный романс

alexander_pavl — 28.01.2011 Теги: Рязанов В жизни не думал, что что-то напишу по поводу "Служебного романа", но последнее время почему-то все вдруг рванули высказываться об этом фильме, так вот и сам решил внести малую лепту.
Предчувствуя, что на меня бросятся с дубинками поклонники культового фильма Эльдара Рязанова «Служебный роман», предупреждаю: высказанное мной не есть истина в последней инстанции, а всего лишь попытка разобраться в своих собственных предпочтениях, в том, почему я этот фильм не ценю так, как ценю, например, «Иронию судьбы» того же Рязанова или «Осенний марафон» Данелии.
Советский Союз был населён оборотнями. Или, если угодно, людьми в масках. Дворники и истопники в котельных писали монографии о Пармиджианино, продавцы овощных магазинов дома меняли запачканные белые халаты на ароматизированные шелка Версачи, университетские профессора в своём кругу плясали трепака под гармошку и, расчувствовавшись литром водки, запевали «Парней так много холостых на улицах Саратова...», а офицеры КГБ зачитывались Солженицыным и Авторхановым. Каждый притворялся кем-то другим. Каждый знал, что на душе у него лежит сокровище, недоступное взору окружающих.



Вот к этим притворяшкам и был обращён фильм Эльдара Рязанова «Служебный роман». Это был развёрнутый комплимент советским людям. Рязанов мажет мёдом по сердцу: «Да, вы внешне убогие кипучие бездельники, получающие зарплату буквально ни за что, но внутри вы прекрасны, добры и благородны, а если захотите – даже внешне будете красивы и привлекательны. Просто вы не хотите, ибо духовное для вас важнее!» Советским зрителям, конечно, было приятно слушать подобную лесть, но, как всякая лесть, это было погубительное враньё. Только поверхностные люди, заметил Оскар Уальд, не судят по внешности. Увы, советские кинозрители были весьма поверхностны. Одевались, как чмо, и вели себя, как чмо, но лелеяли Жан-Поль Сартра в кармане, и им было приятно, что Рязанов этого «сартра» разглядел. «Служебный роман» декларирует, что неважно, какую маску ты носишь, потому что маску можно сменить в любой момент. Сейчас ты тупое хамло, но меняешь маску – и вот ты ироничный, интеллектуальный шутник, а истинная твоя натура при этом не меняется, и она чудесна.
В 90-е годы «внутреннее» советских людей вышло наружу. И оказалось, что никакой красоты за неказистым фасадом нет. Сутулые новосельцевы не распрямились. Случилось то, что показано в гениальном фильме Кането Синдо «Онибаба» - маска исчерпывающе выразила духовную суть человека, за отвратительной маской открылось отвратительное лицо.



Да и кинематографически «Служебный роман» отнюдь не шедевр. Ритм фильма то и дело «провисает», приходится маскировать вялость красивыми, но не имеющими отношения к сюжету песенками, иллюстрирующими априорный тезис о богатом духовном мире неказистых героев. Авторы вспоминали, что наснимали более четырёх часов, а потом при монтаже стали «выбрасывать лишние эпизоды» - и это заметно. Например, секретарша Верочка мелькает в кадре на протяжении фильма, но только за пять минут до конца мы узнаём, что у неё нелады с мужем и что он «хочет от неё ребёнка». Кто хочет ребёнка от секретарши Верочки? Безликий голос в телефонной трубке. Кто там, на другом конце провода? Мясник из центрального гастронома? Профессор МГУ? Слесарь механосборочных работ третьего разряда? Подполковник КГБ? Мы этого не узнаем. А бухгалтер, провожающий глазами каждую миниюбку? Кто он? Он одинок? Женат? У него есть дети? Он не совершает в кадре ни одного действия, зато в фильме имеется довольно большой эпизод, где его «хоронят». Зачем? Что это даёт истории Калугиной и Новосельцева? А сам Новосельцев? Впервые увидев «Служебный роман» как раз в год премьеры фильма, я был поражён внешностью этого персонажа. Таких усов в СССР не носил никто. Сейчас подобная деталь не воспринимается столь остро, но для середины 70-х выйти на улицу в подобном виде было немыслимо. Это было бы по-клоунски сверхэксцентрично. На такого человека оборачивалась бы вся улица. Усы носили, да. Но не такие. Можно было бы списать на то, что персонаж Мягкова не следит за своей внешностью, но усики-то у него, хоть и кривые, да подстриженные, за такими надо долго и старательно ухаживать, сбрить было бы проще. Зачем эта деталь? Почему бы заодно не нарядить Новосельцева в клетчатые штаны? И можете представить себе жизнь его детей, если он не в состоянии запомнить, мальчики у него или девочки и всё время оговаривается? Эта деталь придумана явно для смеха, поскольку мальчики Новосельцевы в фильме не появляются. И, кстати, то, что авторы фильма именно в этом месте рассчитывали на смех, хорошо показывает, как реально, не на словах, а на деле, советские люди относились к своим детям. Дети были помехой в жизни (собственно, в России и сейчас так) и потому предфинальное патетическое заявление невидимого мужа Верочки звучит фальшиво. К тому же её реакция (персонажи Лии Ахеджаковой и Людмилы Ивановой – живые люди в этом картонном театре) как раз показывает, что и она воспринимает призыв завести ребёнка как нечто абстрактно-абсурдное: «Что, прямо сейчас? Я не могу, я на работе». Угу, масса искромётного юмора.
Перечислять все несуразицы можно долго. Для меня в советские времена недостатки фильма перевешивались тем достоинством, что он про забавные переодевания, примерно как «Здравствуйте, я ваша тётя», что он нескучный, и что там, в отличие от большинства советских «лирических комедий», типа «Почти смешная история» и «Поездки на старом автомобиле», хоть что-то происходит. Но сейчас, когда есть возможность смотреть настоящее кино, я не стану жевать эту мочалку. В советском кино было много замечательных фильмов, которые с годами становятся только лучше, однако по гамбургскому счёту «Служебный роман» к ним не относится. Это культовое кино, не более.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Архив