Советские пионерские лагеря

zayats_urod — 21.02.2011 — Дети Расскажу-ка я вам про советский пионерский лагерь. Но не обычный, а цэковский. Это который для детей сотрудников Центрального комитета Коммунистической партии Советского Союза (ЦК КПСС).
Угораздило меня, да. Мама каким-то образом (все мы понимаем, что по блату) в начале восьмидесятых тепло и уютно устроилась на Старой площади и трудилась там до времен окончательного развала той системы.
Это было мое счастливое детство, за которое говорю «спасибо», сейчас расскажу, кому и почему.





Система цэковских пионерских лагерей была устроена таким образом:
Лагерь для учеников младших классов
Лагерь для учеников средних классов
Зимние лагеря для учеников младших и средних классов

Первый назывался «Пушкино» и, соответственно, находился в Пушкинском районе Московской области. Он был расположен на огромной территории, и, насколько я знаю, стоит на том же месте до сих пор и прекрасно себя чувствует. В ту пору он был летним, мы с братом ездили туда, пока не перешли в средние классы школы.

Зимой мы отдыхали в «Нагорном» и «Клязьме» (это тоже в Подмосковье, и там тоже до сих пор все работает). Это настоящие пансионаты для сотрудников, которые на зимние школьные каникулы отдавали детям. Корпуса были с отдельными номерами (на две двухместные комнаты) с санузлом, холодильником и т.п. В общем, все по-взрослому. Собственная лыжная база, огромный кинозал, зал игровых автоматов (бесплатно круглосуточно), прекрасный сервис, пятиразовое питание, красота и чистота кругом, медицинское обслуживание, как в лучших лечебницах страны, вышколенные вожатые, трясущиеся за деток, как за собственных (ответственность была не просто велика, а огромна, ведь тут отдыхали дети Самих), море спортивных и развлекательных мероприятий, которые были придуманы и организованы самым лучшим образом, кремлевские подарки под подушкой в новогоднюю ночь и уйма других радостей.

Летний лагерь для учеников средних классов назывался оздоровительно-спортивно-трудовой пионерский лагерь «Звенигородка». Это за Рублево-Успенским шоссе, потом через Горки-10 по прямой до реки. Между пансионатами «Поляны» и «Лесные дали», действующими по сей день.

Чем же были так прекрасны эти лагеря, кроме комфорта и кормежки? Помимо прочего, тем, что определение «оздоровительно-спортивно-трудовой» было не пустым звуком. При пятиразовом питании, как «на убой», при полном отсутствии стресса детки к концу смены всё же не превращались в жирненькие колбаски, а реально теряли в весе по килограмму, а то и по три. А почему? А потому, что им никто не давал сидеть на попе или валяться на полянке пузом кверху.

Утром зарядка, обязательная для всех. Здесь реально не было исключений. Вожатые выгоняли на стадион всех-всех. Следили, чтобы каждое дитятко выполняло всё по полной программе. Потом душ, оделись и пошли на линейку. Там нам не промывали мозг насчет того, что мы – смена комсомола, а рассказывали, кто чем будет сегодня заниматься, какой отряд куда идет или едет, чем развлекаемся вечером (фильм/дискотека/конкурсы).

После линейки – завтрак. Я не стану в подробностях рассказывать, чем нас кормили. В общем, это было очень-очень вкусно и сытно. Потом дежурный отряд помогал убираться в столовке (кстати, никто не отлынивал). Перед каждым приемом пищи дежурный отряд помогал на кухне. Чистили картошку, лук, чего-то еще делали. За смену каждый ребенок успевал отработать в столовой свой день, за этим следили не столько вожатые, сколько сами дети, чтоб никому не было обидно.

После завтрака начиналась активная трудовая и спортивная программа. Практически каждый день какой-то из отрядов десантировался для работ на полях расположенного неподалеку Первого московского конезавода. Ну, это такие засеянные овощами поля, которые принадлежали хозяйству под названием ПМК. Внимание: нам платили за эти работы! За 500 метров добросовестно прополотой грядки каждому ребенку платили 3 рубля. Вы помните, что такое 3 рубля в СССР? Для подростка это офигеть какие деньжищи. А теперь помножьте на 4, потому что за смену мы в среднем 4 раза выезжали на эти работы в поле. В конце смены, в отъезжающем в Москву автобусе, детям выдавали заработанные деньги. Рублей по 12-15 можно было за пол-лета «наполоть». Уверяю вас, все работали, как надо. Халтурщиков не любили, вычитали деньги. Дети в большинстве стремились все делать, как надо, хоть и уставали стоять в жару раком к солнцу и выдергивать огромные, засевшие намертво в земле сорнячищи. Нормально, никто не ныл.

В своих корпусах за уборку отвечали мы сами. Нет, полы мыли уборщицы, а вот все остальное – дети. Это были двухэтажные кирпичные корпуса. На первом этаже – мальчики, на втором – девочки. Палаты на 4 человека, душ, тубзик, шкафы какие-то, все дела. Где-то по 6 палат, по-моему, на этаже, плюс комната вожатых. На втором этаже было место сбора отряда – телевизионная комната. Телек в свободное время можно было смотреть, сколько влезет, но на него сил часто уже просто не хватало.

Так вот. Если не на поля, то идешь на стадион или на речку. Стадион этот надо было видеть, конечно. Значит, весь спорткомплекс: огромный стадион с беговыми дорожками вокруг футбольного поля, площадки для баскетбола, волейбола, тенниса, гандбола, городков. Огромное помещение, где хранился весь спортинвентарь, плюс стоянка велосипедов и скейтов. На великах мы целыми отрядами катались на т.н. «велосипедных прогулках». Ну, типа едем-едем-едем куда-то там по лесам и селам несколько часов, привал и попиздовали обратно. Ничего интересного, кроме собственно езды на велике. Никто эти «прогулки» сильно не любил, и в итоге их отменили. На скейтах можно было кататься сколько хочешь по всему лагерю. Асфальт, к слову, везде был ровнейший. Отдельно стоит упомянуть, что, как и вообще за всем в лагере, за спортплощадками и инвентарем был тщательнейший уход. Трава на поле всегда ровная и густая, разметка всегда свежая и четкая, сетки и ворота чистые и не дырявые, мячи надутые, биты для городков крепкие и гладкие, шины на великах накачены, колесики на скейтах крутятся, всё ок.

С завтрака и до обеда мы фигачились на стадионе. Постоянно. Игра за игрой, отряд против отряда. На износ, пока не сдохнем. Физруки были то, что надо. Настоящие тренеры. Это вам не школьные упыри. Помню моему школьному физруку в начале учебного года нужно было занести батл хорошего коньяка, блок «Явы» явской – и всё, пятерка в году по физ-ре. Потому что ходить на его уроки было неимоверно скучно, временами даже тошно и унизительно, или их вообще отменяли, потому что дяденька физрук был в очередном запое.

В лагере же вожатые не курили бамбук, а участвовали во всем, были настоящими коучами своих команд. Вместо бейсбола у нас была лапта. Кстати, очень крутая игра. Еще мне чрезвычайно нравились городки. Ничем не хуже боулинга, по-моему. О футболе молчу, это было неимоверно круто. Каждую смену проводились спартакиады.
В конце смены всех награждали в командных и индивидуальных видах спорта, такие тоже были, да. Цепляли на грудь значки, дарили настоящие очень красивые кубки и вымпелы командам на память, пекли огромные пироги на весь отряд и все такое. Еще делали групповые фоты команд, и отдельных победителей, чтоб мы не забывали лучшие годы.

Понятно, что после труда и спорта в таких масштабах к обеду мы были голодные, как волки, а потом вырубались на тихий час, никого не надо было заставлять спать. Потом полдник, всякие отрядные дела, подготовка к конкурсам.

Конкурсы – это тоже отдельная песня. Что такое самодеятельность в советских пионерлагерях? Это унылая хуета, на которую детей не загонишь, ничего интересного, какой-то детсад, одним словом, скукота и обязаловка, да? Нет. Бывает все совсем по-другому. Наши вожатые – самые клевые вожатые в мире. Это были реально Педагоги с большой буквы. Я не помню ни одного скучного самодеятельного мероприятия в лагере. С такой выдумкой и любовью заниматься творчеством с детьми – это талант. Где они набирали таких вожатых – тайна века. Во-первых, все было очень свежо и актуально. По телеку тогда начали крутить первые отечественные рекламные ролики. Вожатые тут же придумывают конкурс рекламы. Появилась новая музыкальная группа – конкурс пародий на современных эстрадных музыкантов. Без купюр, остро, современно. В общем, для детей это было настоящим развлечением. Всем находили занятие по душе, по способностям, каждый ребенок не имел ни малейшего шанса почувствовать себя изгоем, недоделанным уебаном или бездарной идиотиной. Вы представляете, насколько контрастно потом воспринимались учителя в советских школах. Это пиздец. Меня вымораживала школа, я ее ненавидел, протестовал, регулярно получал указание привести родителей в школу и жил от каникул до каникул, лишь быстрее выехать в лагерь.

Про кино. Нам привозили лучшие картины отечественного и зарубежного кинематографа. Фильмы для детей, которые только что сняли и всего раз прогнали на закрытом показе для Самих, а в последние годы (уже вовсю разваливался совок) нам везли и картины посерьезней, настоящие взрослые работы. Хорошо помню, например, предпремьерный показ фильма «Фонтан» (1988 г.).

В «День кино», в ворота лагеря въезжала черная «Волга» с МОСовскими номерами и ехала по центральной аллее к кинозалу. Это привезли кинчик на вечер. Мы подбегали к водителю и выспрашивали, что сегодня покажут? Ни разу не раскололся, гад. :)

Кстати, эта тачка была нам, как родная, потому что в лагере был автокружок. Да, настоящий такой автокружок. Давали эту «Волгу» на несколько часов всем, кто хотел научиться водить. С водилой-инструктором, конечно. Стремноватая затея, потому что мелкие дети, из-за приборной панели ни фига не видели, руль без гидроусилителя, конечно, еле-еле могли повернуть, до педалей еле дотягивались, но как-то ползали по аллеям лагеря на первой передаче, и ничего, без аварий обходилось. Все были счастливы.

До фильма показывали какой-нибудь мульт или свежий (еще не показанный по ТВ) выпуск «Ералаша». Грачевский, кстати, обожал приезжать в наши лагеря. Мозолил глаза регулярно и зимой, и летом. Видеть его не могу. Хуже Шаинского, ей-богу. Он дико бесит тем, что разговаривает с детьми, как с детьми. Столько лет работает и до сих пор не понял, что это раздражает детей больше всего на свете. Но зато кого-то из наших он все-таки заманил посниматься, было такое, да.
О, точно, вспомнил. В нашем отряде же был Кефир. :) Это детская кличка Некифорова Дениса. Который «Бой с тенью» и «Бой с тенью-2». Сейчас, третий снимают, вроде как. Опять Никитос будет кого-то нещадно лупить на ринге. Надо у него спросить, не Грачевский ли его первым на съемочную площадку затащил и, так сказать, привил любовь к камере, гыгы.

Когда не привозили фильм, привозили звезд. Ну как звезд? Ну вот Диму Маликова, например. Кого еще? В общем, кого-то свежего, кто подходит для детско-юношеской аудитории. Никаких Кобзонов к нам, конечно, не приглашали.

Еще были дискотеки, где диджеями были сами дети. Один какой-нибудь очень активный меломан из старшего отряда с подборкой актуальных записей назначался ответственным за музыкальное наполнение во время проведения дискотек. И всё. Никто ничего не контролировал и не «снимал с эфира». Мы могли слушать любую танцевальную зарубежную музыку и тащиться под нее, сколько и как нам вздумается.
Весь день по всему лагерю звучала фоном музыка из динамиков. Тут одно время были сложности, потому что взрослые регулярно пытались отстоять свои вкусы и поставить какое-то свое старперское музло, но дети победили, потому что это НАШ лагерь. Никто не мог портить нам отдых. Мы это знали, они это знали. Так было во всем. Мы согласились каждое утро после горна перед зарядкой слушать «Спортивный марш», и этой уступки, как нам казалось, уже вполне достаточно, чтобы днем ставить для всех Депеш мод и Дюран Дюран. ;)

После ужина, значит, фильм, конкурсы или дискач, потом вечерняя линейка с подведением итогов, какие-то награждения, вручения и поздний ужин. Типа кефирчик с печенькой, да. Так ведь мало того, мы еще таскали из столовки еду, потому что нам даже после 5 приемов пищи все равно все время хотелось жрать. Мы даже бегали в соседние пансионаты покупать там в магазинах газировку и мороженое. А, во! Мы изобрели тостер! Ща расскажу. Это русские утюговые тосты, и это гениально. Только не смейтесь, лучше попробуйте.

Короче. Берем много нарезанного белого хлеба. Обычный нарезной батон. Разогреваем утюг до максимальной температуры. Кладем хлебный кусман на доску (подстелите какую-нибудь ткань, всё будет в прилипших крошках; мы юзили обычные, не махровые полотенца). Прижимаем раскаленный утюг к хлебу. Держим секунд 10, переворачиваем «тост», опять прижимаем к хлебу и «жарим» другую сторону. Получается такой сплющенный, зажаренный тонкий тост румяного цвета, хрустящий и неповторимо вкусный. Ничем, кроме утюга такая вкуснятина не получается. Детки умудрялись для быстроты процесса зажимать хлеб между двух раскаленных утюгов, но для этого нужна сноровка и умение по запаху определять готовность. Ночью с газировкой «Тархун» и «Буратино» эти тосты уходили на ура.

Блин, нам ведь еще родители какие-то вкусняшки привозили. 8-о
Вот так нас нагружали, тренировали и оздоровляли, что всех этих калорий всё равно не хватало. :)

Понятно, что никто из нас не хотел возвращаться домой. Перед автобусами начиналось нытье на чемоданах: «Не хочу в Москвуууу! Я остаюсь здесь!».

Значит, к чему я это всё тут расписал? Я про одну памятную и показательную спартакиаду хотел рассказать. Решили как-то наши начальники пригласить к нам на спортивные состязания детей какого-нибудь другого лагеря. Чтоб нам мотивацию и волю к победе еще больше возбудить. Нашли ближайший лагерь. Он был от какого-то завода. Обычный такой лагерь, с детьми обычных советских граждан.

И это было огромной ошибкой, друзья.

Нет, мы были в курсе, что в нашей стране «все равны, но некоторые равнее». Многие из нас жили в обычных (не кооперативных) домах и учились в обычных (не элитных) школах. Мы знали, что родители у всех «зарабатывают и получают» по-разному. Но то было в нашей внелагерной жизни. В лагере мы попадали в социалистическую сказку. Все были действительно равны. Да, у кого-то родители – родня генсека, у другого мама моет полы в холле здания на Старой площади, но мы все равно были «одной стаей». В лагере практически не чувствовалось различий между детьми, так как родители «в системе» имели одинаковые возможности (связи) для одинакового существования. Мы все были приблизительно одинаково одеты, у многих из родителей были машины, хорошие дачи, иностранная техника, книги, музыка, шмотки, врачи, связи с регулярно выезжающими за рубеж, круг общения и т.п.

В учебное время мы видели и знали все про своих одноклассников, друзей, ходили к ним домой, были знакомы с их родителями. Мы всё понимали про «равны и равнее». Но в период каникул, мы выпадали из того мира, а тут на тебе – приезжает целый автобус детей заводских рабочих.

В общем, мы пошли их встречать, еще не задумываясь, о том, что из этого посещения может получиться. Выходят те ребята из автобуса. Тихие такие, пришибленные и смотрят по сторонам. Молча идут за вожатыми по лагерю на стадион. Оглядываются, крутят головами, искоса поглядывают на нас. А мы то хотели сразу на них радостно наброситься, перезнакомиться, все показать-рассказать, как-то наладить контакт что ли, чтоб они не чувствовали себя уж очень в гостях. А они такие вот дикие, молчат, на нас странно смотрят. Их привели на стадион, посадили на трибуны пообвыкнуться, подготовиться к соревнованиям. Мы подходим. «Привет, как добрались? Может, что показать, рассказать?». А они молчат. Сидят, смотрят на нас и молчат. Мы совсем не втыкаем, что за хрень. Потом один мальчик ледяным таким тоном спрашивает: «Это вы тут так живете, да? Это ваши корпуса или начальников?». И головой в сторону кивает. Мы говорим, что да, мы вот там живем, наши корпуса. Они переглядываются и молчат.

В общем, мы оставили их в покое и ушли переодеваться к игре. Отыграли, всё гуд. По-моему, они нас даже победили. Потом их повели в нашу столовую подкрепиться после спорта. Выходят они оттуда совсем угрюмые, погрузились в автобус и уехали. Мы, конечно, понимали, что, по всей видимости, они нас считают «зажравшимися цэковскими свиньями», но мы не очень представляли, насколько мы тут зажрались.

А в следующую смену мы к ним ездили с ответным визитом. Дааа…
Ну, короче, мы там тоже несколько прихуели от увиденного. Нет, мы ожидали, что не будет лагерь заводчан сильно комфортным и распрекрасным, но, что детей будут держать в таких мерзких корпусах и кормить синей картошкой...
В общем, ехали мы назад и много думали о судьбах родины.

Кончались каникулы, мы возвращались в «эту жизнь» и уже спокойно смотрели на сограждан всех социальных слоев.

Потом были девяностые, когда многие много потеряли, а некоторые (очень немногие) много приобрели. Пришлось начать жить иначе.
Мама еще какое-то время работала в «Администрации», где все годы был т.н. «Спецбуфет» с копеечными продуктами прекрасного качества, потом всё стало загибаться и чахнуть, маму потянуло в зарождающийся «российский бизнес», было очень туго с деньгами, голодно и страшно. В школу привозили гуманитарную помощь в виде каких-то ацких консервов из-за рубежа, я узнал, что такое «сухое молоко», прилавки всех магазинов опустели, мама, как героиня фильма «Девчата», могла приготовить десятки разнообразнейших блюд из одной картошки, а мы с братом наконец-то забыли вкус севрюги, икры и ветчины.

Я очередной раз был выгнан из очередной школы, где пытался объяснить учителям, что такое Педагогика, по ходу был исключен из пионеров, не принят, слава богу, в комсомол и начал взрослую жизнь в новой стране.

В продолжение этого поста я расскажу о детях из Армении, которых привезли пожить какое-то время в цэковские лагеря и пансионаты после землетрясения (Ленинакан, 1988 г.).

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Архив